- *Заглавная страница
- *Информация авторам (заказчикам)
- *Сотрудничество
- ОТСЕБЯТИНА
- Ирина Анисимова
- Мадьяр Будапешт
- Ольга Бутенко
- Борис Вольфович
- Николай Глухов
- Борис Гильдон
- Аслан Дзитиев
- Генриетта Долганова
- Арон Закс
- Владимир Заславский
- Николай Комаристый
- Виктор Крупник
- Ирина Лапина
- Надежда Оцеп
- Ксения Пироженко
- Яков Писаревский
- Исаак Рукшин
- Ирина Титановская
- Анатолий Хомар
- Бьёр Холпен
Николай Глухов (НЬЮ ЙОРК) - автор в литературном мире новый . Мы подготовили к печати его первую книгу Отряд смерти в Афганистане.Это
документальная, автобиографическая повесть о тех страшных событиях,
которые происходили в этой стране во время пребывания "ограниченного
контингента советских войск в Афганистане".Автор - непосредственный
участник этой войны, был в плену, прочувствовал весь этот ужас.И если,
прочитав книгу, Вам покажется, что страшные события немного
преувеличены - это не верно! Автор утверждает, что именно так, как
описано и было. Заглянем правде в глаза!
Глава из книги Н. Глухова " Отряд смерти в Афганистане".
ГЛАВА VII
ПУСТЫНЯ.
«ДОРОГУ ОСИЛИТ ИДУЩИЙ»
Мы двинулись в путь и через некоторое время заметили, что горная местность как-то пошла на убыль. Мы шли и шли, не останавливаясь, и дошли до огромного холма. Подойдя к нему, мы отдохнули около двадцати минут и стали на него подниматься. Идти вверх было гораздо труднее для нас, наши обезвоженные тела не хотели нам подчиняться. Стремление выжить в этих нечеловеческих условиях вынуждало нас двигаться вперёд. И вот уже до вершины остались последние метры, и ребята даже заулыбались в надежде, что сверху будет виден какой-нибудь город, где, естественно, будут наши. Но то, что мы увидели, поразило нас. Я вслух произнёс:
– Господи, Боже, только не это!
Впереди нас, насколько хватало взгляда, лежала бескрайняя пустыня, и лишь песчаные холмы нарушали её ровный мёртвый пейзаж. Солдаты попадали от уста- лости на песок. Я, осмотрев этот мёртвый океан песка, встал на камень и сказал:
– Господи! Неужели мало я прошёл испытаний, и теперь надо пройти этот песчаный океан? Если Ты, Господи, хочешь проверить мою веру в Тебя, то я готов к этому новому пути, даже если это будет моим последним испытанием перед смертью.
Солдаты лежали, обессилев физически и духовно, они уже были не в силах идти дальше. Я лёг на спину и сказал: «Что будем делать дальше?» и сам себе ответил: «Надо идти!»
– Куда на хер идти? – сказал один из солдат.
– Назад тоже пути нет. Мы прошли большое расстояние, но кругом всё безжизненно, – ответил я.
Самое плохое в этой ситуации было то, что у нас оставалось меньше литра воды. Но выхода не было. Путь назад тоже был путём в никуда.
– Давайте поедим что там у нас ещё есть и попьём воды, – предложил один из солдат.
– Давайте, – отозвался я.
Мы сели, и я стал доставать наш небольшой запас. Посмотрев на солдат, я уви- дел на их лицах смертельный ужас от осознания ими того, что нам предстояло пре- одолеть.
– Воды придётся меньше пить, – обратился я к солдатам.
– Куда уж меньше, – сказал один из солдат. – Уж лучше сдохнуть прямо здесь, чем идти через всю пустыню неизвестно куда.
– Это ты ещё успеешь, – добавил другой солдат.
Мы молча разделили двести граммов каши и лепёшку. Воды было действительно мало. Все смотрели на неё и знали, что её остатком определяется остаток нашей жизни. Безводная пустыня не оставляла нам шансов на жизнь. Закончив обед, мы встали и ещё раз посмотрели в бесконечное пространство впереди, где нас ждали если не пули «духов», то мучительная смерть от жажды. Я стоял и смотрел вперёд, но не мог себе представить, на сколько километров тянется эта безводная пустыня.
– Веди нас, Господи! – сказал я. – Без тебя нам не выстоять на этом пути.
Мы тронулись опять в путь, совершенно не представляя, куда теперь идём. Если раньше солдаты надеялись, что скоро дойдут до своих, то теперь надежды у них уже не было. От этого и без того обессилевший организм отказывался повиновать- ся нашей воле, только благодаря ей мы продолжали двигаться теперь вперёд. Через несколько часов безостановочного пути один солдат упал. Я подошёл к нему и стал поднимать его. Он, еле двигая губами, сказал:
– Не могу я идти больше, оставьте меня здесь.
– Нет! Все вместе дойдём. Ты это брось, солдат, – сказал я.
Мне очень хотелось дать ему хоть глоток воды, но этого я не мог себе позволить, потому что теперь вода должна быть рассчитана на весь переход. Наконец солдат еле поднялся. Мы и сами рядом с ним качались на ногах, чуть не падая. Мы про- должали свой путь молча. К вечеру нам стала попадаться твёрдая почва и очень редкие кустики верблюжьей колючки. Мы остановились, не понимая, где находим- ся, и стали думать, куда теперь идти. Всматриваясь вдаль, мы увидели вдалеке не- большой дувал. Один из солдат сказал:
– Пойдём туда. Может, там воды возьмём?
– Мы не знаем, сколько там «духов», а с нашими силами и боеприпасами нам как раз только воевать сейчас с ними не хватает, – сказал я.
«Но как идти дальше без воды?» – размышлял я.
– Заявиться к афганцам опасно, они итак настроены против нас, а уж если у них там есть оружие, то нам смерть будет вместо воды, – сказал один из солдат.
Наиболее ослабший солдат сказал, что всё равно пойдёт в дувал и, даже если убьют, хоть воды напьётся перед смертью.
– Стой! – сказал я. – Туда никто из нас не пойдёт.
– Не останавливай меня, сержант, не надо.
Я увидел направленный на нас автомат.
– Хорошо, ты сам выбрал свой путь. Не будем сейчас лить свою кровь на радость «духам», – сказал я. – Стрелять тебе в спину мы не будем. Не бойся, уходи.
Он повернулся и пошёл.
– Кто ещё хочет идти в дувал? – спросил я. – Тогда пошли дальше, пока «духи» сюда не припёрлись.
Мы пошли дальше, обходя стороной дувал. Вскоре мы услышали несколько ав- томатных очередей и одиночных выстрелов. Мы поняли, что ушедший от нас сол- дат напоролся в дувале на «душманов» и погиб. Смерть за воду. Что ж, получилось так, как мы и думали. Солдат сам выбрал свой дальнейший путь. Эта страна жесто- ко расправлялась с нами, и каждый глоток воды стоил нам порою жизни. Мы оста- новились и решили немного отдохнуть.
– Через три часа снова в путь. Каждый из нас стоит в карауле по часу, – сказал я.
Каждый отстоял по часу, охраняя других, и мы, немного отдохнув, тронулись в путь. Встающее Солнце застало нас уже в пути. Наконец совсем рассвело. Вдруг над нашими головами просвистели пули. Ничего не понимая, мы легли. Я понял, что «душманы» из того дувала, куда направился наш солдат, пошли по нашим сле- дам. Убили они его или нет, нам было неизвестно, но из-за него они обнаружили нас. Теперь ко всем нашим трудностям прибавилась ещё и погоня. Лёжа на песке, мы приготовились к бою.
«Душманы» по нашим следам определили, что нас трое и, особо не прячась, шли на нас. Я сказал солдатам, чтобы перевели свои автоматы на стрельбу одиночными и быстро нагребли впереди себя песок, чтобы сделать бруствер, а чтобы защитить себя ещё больше, немного вкопались в песок. Мы как крабы стали, насколько воз- можно, зарываться в песок, чтобы нас труднее было достать выстрелами «духов».
– Гранаты – только для ближнего боя, когда подойдут вплотную, – сказал я сол- датам, а сам, врывшись в песок, высматривал свою цель. «Душманов» было около двадцати.
Я сделал свой первый выстрел. Попав в лицо «духу», я быстро отвёл ствол авто- мата в сторону и тут же положил рядом второго «духа», попав ему в самое начало шеи. Оба упали почти одновременно. Каждый из моих солдат тоже подстрелил по одному «духу», но эти два «духа» не были ими убиты, пули попали «духам» в ноги. Всё же это был неплохой результат. «Душманы» поняли, что с ходу нас взять не получится и, хотя не сразу, остановились и стали думать, как с нами поступить. По- тери с их стороны «духов» явно не устраивали. Я внимательно следил за «духов- скими» позициями. Один из солдат сказал:
– Слушай, сержант, а ведь часа через три «духи» смогут нас обойти.
– Да. Я сейчас думаю об этом, но до вечера далеко, и идти мы пока не можем.
Вдруг я увидел метрах в тридцати от меня бегущего «душмана». Он хотел, не об- ходя далеко, зайти нам сбоку. Быстро прицелившись, я двумя выстрелами попал в него. Он упал лицом в песок и даже не шевелился. Я мысленно отругал себя за вто- рой выстрел, но всё же был доволен, что попал и не промахнулся. Тут один из «ду- хов» долбанул по нам из гранатомёта. Он не смог поразить нас даже со второго выстрела, лишь звенело в ушах от близких попаданий. Я понял, что их гранатомёт- чику приходится на несколько секунд высовываться, а точнее – около пяти или восьми секунд. Теперь я смотрел, ожидая, когда он покажется. Прошло около деся- ти минут, и вот гранатомётчик «духов» ненадолго показался. Я поймал его в при- цел и выстрелил. «Дух» выронил гранатомёт, упал около своей позиции. Только после этого «духи» совсем перестали лезть в нашу сторону. Я понял, что нам при- дётся растянуться дальше, чтобы «духи» не смогли нас быстро обойти.
Я сказал ребятам, чтобы они отползли друг от друга как можно дальше. Нам на- до было дожить до темноты, а там уже под покровом ночи уйти как можно дальше от занимаемой нами позиции. Со стороны ребят я услышал одиночные выстрелы: три – одного солдата и четыре – другого солдата. Со своей позиции я видел, что «душманы» попытались пройти именно там, где только что окопались ребята. Вне- запно «душманы» начали атаку сразу в пяти местах. Теперь я, быстро прицелива- ясь, стрелял не только в голову, но и в грудь, стараясь как можно быстрее остано- вить «духов», чтобы они не добежали до нас. Все мои пули попадали точно в цель. Я сказал себе: «Слава Богу, что я не промахиваюсь», ведь у меня оставалось совсем мало патронов, и надеяться нам было не на кого. Ребята тоже сделали вдвоём около десяти выстрелов и перестали стрелять.
«Духи» перестали наступать, но щедро начали обсыпать наши позиции свинцом. Опять начали бить из гранатомёта. Вжавшись в песок, я думал о том, чтобы ребят не зацепило, чтобы они не высунулись. Наконец-то начало темнеть, и мы могли уй- ти, а точнее, уползти по песку со своих позиций незамеченными. Темнота медлен- но опускалась на землю, помогая нам остаться в живых. Мы смогли продержаться до вечера. Стало окончательно темно, и я быстро пополз к позициям своих ребят. Увидев меня, они обрадовались и подползли ко мне.
– Хорошо, сержант, что ты живой, а то мы думали, что тебя уже накрыли, – сказал один из них.
– Это почему вы так решили? – спросил я.
– Так по тебе «духи» лупили из гранатомётов как охуевшие, – сказал солдат.
– Значит, было за что, иначе зря не стреляли бы, – ответил я ему. – Надо идти. Пошли.
«Душманы» не решались идти ночью за нами, так как днём мы сильно уменьши- ли их пыл наступления. Они стали вести себя осторожно. Теперь мы, пользуясь темнотой, должны были уйти как можно дальше. Тут я заметил, что один из солдат, сильно хромая, застонал.
– Ты что? – спросил я и подошёл к нему.
Наклонившись и встав на одно колено, я стал смотреть, насколько позволяла темнота, какая у него рана. Рана была явно осколочная, ткань на штанах была по- сечена осколками.
– Как же тебя так угораздило? – спросил я его.
– Да вот позицию стал менять, когда «духи» пристрелялись. Тут и шибанули они из гранатомёта.
– Что же, идём так быстро, как сможем, – сказал я.
Мы быстро подставили свои плечи, каждый обхватил одной рукой раненого, и все втроём пошли вперёд. Пока погони за нами не наблюдалось, но я знал, что «душманы» нас не выпустят. На следующий день «духи», по всей вероятности, по- стараются нас снова придавить к земле. Только сможем ли мы выстоять ещё один день? Патроны у нас были уже почти полностью израсходованы. Из-за раненого скорость передвижения нашего была низкой, но надо было его нести с собой, ведь в его положении мог оказаться каждый из нас. Как могли, мы всё-таки шли, стара- ясь, пока темно, уйти как можно дальше.
От усталости мы всё же валились с ног и, к восходу солнца, остановились.
– Будем занимать позицию, – сказал я.
Мы сидели на песке и думали, как поступить, ведь с наступлением дня «душма- ны» снова должны были напасть.
– Значит так, мужики, лечь нам всем здесь незачем. Поэтому предлагаю следую- щее. Я останусь и буду сдерживать «духов», сколько смогу, а вы будете идти, – сказал я.
– Нет, сержант, позволь теперь не послушаться твоего приказа, – сказал ране- ный солдат. – Сейчас моя очередь говорить. Уйти нам всем не удастся, да и патро- нов на бой не хватит. Так что хочешь, не хочешь, сержант, но останусь я, всё равно заражение крови уже у меня пошло.
Посмотрев на меня и видя, что я буду спорить, он сказал:
– И даже не спорь! Решено, я остаюсь, а вы идёте. Всё!
Он посчитал свои патроны и сказал:
– Одиннадцать патронов осталось. На одиночных я продержусь. Только одну гранату оставлю напоследок.
Мы обнялись. Уже в который раз, чтобы жить остальным, один из оставшихся прикрывал своей жизнью отход других. Мы помогли ему поглубже вкопаться в песок, чтобы он был, по возможности, менее уязвим от попадания пуль и осколков. Ещё раз обнявшись с раненым, мы пошли, теперь уже вдвоём, пошли не оглядыва- ясь, потому что наше сердце – не камень, и тяжело было на душе, когда думаешь о том, что жизнью одного из наших товарищей мы продлеваем наши жизни. Но за- кон войны был суров и диктовал это обстоятельство: спасая одних, погибал другой. Теперь Солнце уже вовсю светило над нами, а далеко позади нас началась перест- релка. Значит, «духи» не сошли с наших следов; значит, они шли за нами как го- лодные волки.
Изредка среди сплошной стрельбы очередями прорывались одиночные выстре- лы. Видно, у «духов» не получалось с ходу подойти к нашему солдату. Выстрелы из гранатомёта стали прерывать автоматную стрельбу. И всё же наш солдат не сда- вался. Снова началась автоматная стрельба. Взрыв ручной гранаты нарушил недол- гую тишину боя. Мы поняли: теперь наша очередь принимать бой. Но расстояние, на которое мы удалились от «духов», им не скоро удастся наверстать. Остановив- шись всего лишь на минуту, мы смочили губы, выпив по глотку воды. Тяжело вздохнув, мы продолжили свой путь.
К полудню я увидел в нескольких километрах от нас большой палаточный ла- герь. Это был военный городок наших. «Господи! мы дошли! Спасибо Тебе, Боже!» – шептал я. Но теперь эти километры надо было как можно быстрее пробе- жать. Впереди нас разорвалась граната, выпущенная из гранатомёта. Значит, нам предстояло проскочить эти киломектры под огнём. Пройдя много километров, те- перь, за несколько километров до своих, можно было успеть погибнуть много раз. Песок вокруг нас начал буквально кипеть от пуль. «Душманы явно не собирались выпускать нас из своих рук, а ведь мы уже почти были у них в руках. «Духи стре- ляли безостановочно.
Вот бежавший со мной солдат упал. Я понял, что в него попали. Бежать уже он не мог. Я быстро поднял его и взвалил на себя.
– Держись, держись, парень, уже скоро дойдём, – подбадривал я его.
Он ответил мне:
– Брось меня, сержант. Слышишь, брось, не дойти нам вместе.
– Дойдём! – крича так и неся его на своей спине, я бежал. – Дойдём!
Бегом это трудно было назвать, но всё же, хоть медленно, но мы приближались к своим. Остановившись, чтобы хоть секунду отдышаться, я положил раненого, схва- тил свой автомат и стал стрелять в бегущих за нами «духов». Быстро прицелив- шись, я попал в ближайшего ко мне бегущего «духа», а снова прицелившись, попал во второго. Ещё раз прицелившись, я нажал на курок, но мой автомат молчал. «Всё. Патроны? – страшная мысль мелькнула в моём мозгу. – Ну и ладно, уже близко на- ши». Я поднял раненого и, положив себе на спину, снова побежал. Навстречу нам бежали наши солдаты, стреляя на ходу.
«Душманы» ещё не отставали, они хотели закончить преследование нас нашей смертью. Продолжая нести раненого и учащённо дыша от бега с тяжёлым раненым на моих плечах, я обратился с молитвой к Богу: «Живущий под кровом Всевышнего под сению Всемогущего покоится. Говорит Господу: “Прибежище моё и защита моя, Бог мой, на Которого я уповаю!” Он избавит тебя от сети ловца, от гибельной язвы. Перьями своими осенит тебя, и под крыльями Его будешь бе- зопасен, щит и ограждение – истина Его. Не убоишься ужасов в ночи, стрелы летя- щей днём, язвы, ходящей во мраке, заразы, опустошающей в полдень. Падут подле тебя тысяча и десять тысяч, одесную тебе; но к тебе они не приблизятся. Только смотреть будешь очами своими и видеть возмездие нечестивым».
Тут я споткнулся и упал. Встав на ноги и подняв раненого, я снова побежал. Пу- ли свистели со всех сторон и, попадая в камни, с визгом отлетали в стороны. И тут я увидел, что бегущие к нам наши солдаты показывали руками команду «Ложись!» Я с раненым бросился на песок. «Душманы» теперь почти уже не могли попасть в нас. А в это время наши солдаты погнали преследовавших нас «духов» обратно. К нам подбежали наши. Я, встав на ноги, стал благодарить подоспевших солдат. Они стали спрашивать, ранен ли я. Тут я посмотрел на свою одежду, она вся была ис- пачкана кровью, но это была кровь солдата, которого я нёс на себе.
Увидев, что он не встаёт, я наклонился над ним. Он еле слышно сказал:
– Ну вот, дошли!
Он пытался ещё что-то сказать, но не смог, дыхание его остановилось, и он умер на моих руках. Рука его, зажатая в кулак, разжалась, и оттуда выпали два патрона. Я понял: он берёг их на крайний случай – для нас, если вдруг нас захватят в плен. Даже умирая, он не хотел возвратиться в тот ад, из которого мы бежали. Что ж, хоть мёртвым, но он всё-таки достиг своей свободы в последние секунды своей жизни. Он тоже дошёл до наших вместе со мной.
Подошедший ко мне офицер сказал:
– Пойдём.
Солдаты подняли умершего солдата, и мы пошли в их расположение. Когда мы вошли туда, офицер сказал мне:
– Ты подожди вот в этой палатке. Там тебя покормят и принесут форму.
– Подожди, майор, – обратился я к офицеру. – Эту пластину срочно передай в особый отдел и сообщи, что я здесь. Фамилия полковника из особого отдела напи- сана на пластине.
– Хорошо. Отдыхай, – ответил майор и ушёл.
А вокруг меня уже собирались солдаты. Они интересовались: откуда я. Я отве- чал им, что есть тут один курорт, да удалось бежать оттуда
Ко мне подошёл солдат с котелком горячего супа из тушёнки и с полным котел- ком воды. Я стал жадно пить воду, а напившись, принялся за суп. Кто-то из ребят принёс фляжку со спиртом и налил мне сто грамм. Я выпил и окончательно по- чувствовал, что дошёл до своих. Кто-то принёс мне бритвенный станок и зеркало. Поев ещё немного, я сел на стул рядом и, взяв зеркало, стал бриться. Посмотрев- шись в зеркало, я не узнал себя. Грубая щетина волос покрывала всё лицо. «Ниче- го, теперь всё будет нормально», – подумал я и начал бриться.
Один из солдат подошёл ко мне и сказал:
– Слушай, у нас тут и душ есть. Если хочешь, можешь помыться.
Я ответил ему:
– Ну ты спрашиваешь, хочу ли я помыться. Я уже не мылся, – но тут я запнулся, так как не мог вспомнить, сколько же времени не мылся, и сказал: – Это было очень давно.
Войдя в душевую комнату, я включил воду и, по мере того, как вода и мыло смывали с меня огромный слой грязи, песка и крови, я всё более ощущал себя счастливым. Помывшись, я вышел из душевой и, когда обтёрся полотенцем, увидел лежащую на стуле новую полевую форму. Одевшись и обувшись, я вышел на ули- цу. На улице стояли ребята, которые хотели поговорить со мной. Мне предложили сигарету. Я закурил. Однако, глаза мои уже закрывались от усталости. Я пошёл к палатке, где, как мне сказали, можно отдохнуть.
Ребята что-то говорили, но я хотел быстрее лечь спать. Организм мой, после всех напряжённых ситуаций, давал команду всему телу «Отбой!» Зайдя в палатку, я, не раздеваясь, лёг на кровать и провалился в сон. Не знаю, сколько я спал, но меня разбудил майор, которому я дал металлическую табличку и которого попросил по- звонить в особый отдел. Он сказал мне:
– Вставай, сержант. Тебя приказано отправить вертолётом, который сейчас при- летит.
Через час приземлился вертолёт. Я, быстро заскочив в него, полетел, не зная, что впереди меня снова ждала война. Через более чем два часа полёта вертолёт сел. Быстро подбежавшие солдаты стали выгружать ящики со снаряжением и боеприпа- сами. Я не мог понять, куда меня привезли. И вот ко мне подошёл офицер в поле- вой форме со звёздочками майора.
ГЛАВА VII
ПУСТЫНЯ.
«ДОРОГУ ОСИЛИТ ИДУЩИЙ»
Мы двинулись в путь и через некоторое время заметили, что горная местность как-то пошла на убыль. Мы шли и шли, не останавливаясь, и дошли до огромного холма. Подойдя к нему, мы отдохнули около двадцати минут и стали на него подниматься. Идти вверх было гораздо труднее для нас, наши обезвоженные тела не хотели нам подчиняться. Стремление выжить в этих нечеловеческих условиях вынуждало нас двигаться вперёд. И вот уже до вершины остались последние метры, и ребята даже заулыбались в надежде, что сверху будет виден какой-нибудь город, где, естественно, будут наши. Но то, что мы увидели, поразило нас. Я вслух произнёс:
– Господи, Боже, только не это!
Впереди нас, насколько хватало взгляда, лежала бескрайняя пустыня, и лишь песчаные холмы нарушали её ровный мёртвый пейзаж. Солдаты попадали от уста- лости на песок. Я, осмотрев этот мёртвый океан песка, встал на камень и сказал:
– Господи! Неужели мало я прошёл испытаний, и теперь надо пройти этот песчаный океан? Если Ты, Господи, хочешь проверить мою веру в Тебя, то я готов к этому новому пути, даже если это будет моим последним испытанием перед смертью.
Солдаты лежали, обессилев физически и духовно, они уже были не в силах идти дальше. Я лёг на спину и сказал: «Что будем делать дальше?» и сам себе ответил: «Надо идти!»
– Куда на хер идти? – сказал один из солдат.
– Назад тоже пути нет. Мы прошли большое расстояние, но кругом всё безжизненно, – ответил я.
Самое плохое в этой ситуации было то, что у нас оставалось меньше литра воды. Но выхода не было. Путь назад тоже был путём в никуда.
– Давайте поедим что там у нас ещё есть и попьём воды, – предложил один из солдат.
– Давайте, – отозвался я.
Мы сели, и я стал доставать наш небольшой запас. Посмотрев на солдат, я уви- дел на их лицах смертельный ужас от осознания ими того, что нам предстояло пре- одолеть.
– Воды придётся меньше пить, – обратился я к солдатам.
– Куда уж меньше, – сказал один из солдат. – Уж лучше сдохнуть прямо здесь, чем идти через всю пустыню неизвестно куда.
– Это ты ещё успеешь, – добавил другой солдат.
Мы молча разделили двести граммов каши и лепёшку. Воды было действительно мало. Все смотрели на неё и знали, что её остатком определяется остаток нашей жизни. Безводная пустыня не оставляла нам шансов на жизнь. Закончив обед, мы встали и ещё раз посмотрели в бесконечное пространство впереди, где нас ждали если не пули «духов», то мучительная смерть от жажды. Я стоял и смотрел вперёд, но не мог себе представить, на сколько километров тянется эта безводная пустыня.
– Веди нас, Господи! – сказал я. – Без тебя нам не выстоять на этом пути.
Мы тронулись опять в путь, совершенно не представляя, куда теперь идём. Если раньше солдаты надеялись, что скоро дойдут до своих, то теперь надежды у них уже не было. От этого и без того обессилевший организм отказывался повиновать- ся нашей воле, только благодаря ей мы продолжали двигаться теперь вперёд. Через несколько часов безостановочного пути один солдат упал. Я подошёл к нему и стал поднимать его. Он, еле двигая губами, сказал:
– Не могу я идти больше, оставьте меня здесь.
– Нет! Все вместе дойдём. Ты это брось, солдат, – сказал я.
Мне очень хотелось дать ему хоть глоток воды, но этого я не мог себе позволить, потому что теперь вода должна быть рассчитана на весь переход. Наконец солдат еле поднялся. Мы и сами рядом с ним качались на ногах, чуть не падая. Мы про- должали свой путь молча. К вечеру нам стала попадаться твёрдая почва и очень редкие кустики верблюжьей колючки. Мы остановились, не понимая, где находим- ся, и стали думать, куда теперь идти. Всматриваясь вдаль, мы увидели вдалеке не- большой дувал. Один из солдат сказал:
– Пойдём туда. Может, там воды возьмём?
– Мы не знаем, сколько там «духов», а с нашими силами и боеприпасами нам как раз только воевать сейчас с ними не хватает, – сказал я.
«Но как идти дальше без воды?» – размышлял я.
– Заявиться к афганцам опасно, они итак настроены против нас, а уж если у них там есть оружие, то нам смерть будет вместо воды, – сказал один из солдат.
Наиболее ослабший солдат сказал, что всё равно пойдёт в дувал и, даже если убьют, хоть воды напьётся перед смертью.
– Стой! – сказал я. – Туда никто из нас не пойдёт.
– Не останавливай меня, сержант, не надо.
Я увидел направленный на нас автомат.
– Хорошо, ты сам выбрал свой путь. Не будем сейчас лить свою кровь на радость «духам», – сказал я. – Стрелять тебе в спину мы не будем. Не бойся, уходи.
Он повернулся и пошёл.
– Кто ещё хочет идти в дувал? – спросил я. – Тогда пошли дальше, пока «духи» сюда не припёрлись.
Мы пошли дальше, обходя стороной дувал. Вскоре мы услышали несколько ав- томатных очередей и одиночных выстрелов. Мы поняли, что ушедший от нас сол- дат напоролся в дувале на «душманов» и погиб. Смерть за воду. Что ж, получилось так, как мы и думали. Солдат сам выбрал свой дальнейший путь. Эта страна жесто- ко расправлялась с нами, и каждый глоток воды стоил нам порою жизни. Мы оста- новились и решили немного отдохнуть.
– Через три часа снова в путь. Каждый из нас стоит в карауле по часу, – сказал я.
Каждый отстоял по часу, охраняя других, и мы, немного отдохнув, тронулись в путь. Встающее Солнце застало нас уже в пути. Наконец совсем рассвело. Вдруг над нашими головами просвистели пули. Ничего не понимая, мы легли. Я понял, что «душманы» из того дувала, куда направился наш солдат, пошли по нашим сле- дам. Убили они его или нет, нам было неизвестно, но из-за него они обнаружили нас. Теперь ко всем нашим трудностям прибавилась ещё и погоня. Лёжа на песке, мы приготовились к бою.
«Душманы» по нашим следам определили, что нас трое и, особо не прячась, шли на нас. Я сказал солдатам, чтобы перевели свои автоматы на стрельбу одиночными и быстро нагребли впереди себя песок, чтобы сделать бруствер, а чтобы защитить себя ещё больше, немного вкопались в песок. Мы как крабы стали, насколько воз- можно, зарываться в песок, чтобы нас труднее было достать выстрелами «духов».
– Гранаты – только для ближнего боя, когда подойдут вплотную, – сказал я сол- датам, а сам, врывшись в песок, высматривал свою цель. «Душманов» было около двадцати.
Я сделал свой первый выстрел. Попав в лицо «духу», я быстро отвёл ствол авто- мата в сторону и тут же положил рядом второго «духа», попав ему в самое начало шеи. Оба упали почти одновременно. Каждый из моих солдат тоже подстрелил по одному «духу», но эти два «духа» не были ими убиты, пули попали «духам» в ноги. Всё же это был неплохой результат. «Душманы» поняли, что с ходу нас взять не получится и, хотя не сразу, остановились и стали думать, как с нами поступить. По- тери с их стороны «духов» явно не устраивали. Я внимательно следил за «духов- скими» позициями. Один из солдат сказал:
– Слушай, сержант, а ведь часа через три «духи» смогут нас обойти.
– Да. Я сейчас думаю об этом, но до вечера далеко, и идти мы пока не можем.
Вдруг я увидел метрах в тридцати от меня бегущего «душмана». Он хотел, не об- ходя далеко, зайти нам сбоку. Быстро прицелившись, я двумя выстрелами попал в него. Он упал лицом в песок и даже не шевелился. Я мысленно отругал себя за вто- рой выстрел, но всё же был доволен, что попал и не промахнулся. Тут один из «ду- хов» долбанул по нам из гранатомёта. Он не смог поразить нас даже со второго выстрела, лишь звенело в ушах от близких попаданий. Я понял, что их гранатомёт- чику приходится на несколько секунд высовываться, а точнее – около пяти или восьми секунд. Теперь я смотрел, ожидая, когда он покажется. Прошло около деся- ти минут, и вот гранатомётчик «духов» ненадолго показался. Я поймал его в при- цел и выстрелил. «Дух» выронил гранатомёт, упал около своей позиции. Только после этого «духи» совсем перестали лезть в нашу сторону. Я понял, что нам при- дётся растянуться дальше, чтобы «духи» не смогли нас быстро обойти.
Я сказал ребятам, чтобы они отползли друг от друга как можно дальше. Нам на- до было дожить до темноты, а там уже под покровом ночи уйти как можно дальше от занимаемой нами позиции. Со стороны ребят я услышал одиночные выстрелы: три – одного солдата и четыре – другого солдата. Со своей позиции я видел, что «душманы» попытались пройти именно там, где только что окопались ребята. Вне- запно «душманы» начали атаку сразу в пяти местах. Теперь я, быстро прицелива- ясь, стрелял не только в голову, но и в грудь, стараясь как можно быстрее остано- вить «духов», чтобы они не добежали до нас. Все мои пули попадали точно в цель. Я сказал себе: «Слава Богу, что я не промахиваюсь», ведь у меня оставалось совсем мало патронов, и надеяться нам было не на кого. Ребята тоже сделали вдвоём около десяти выстрелов и перестали стрелять.
«Духи» перестали наступать, но щедро начали обсыпать наши позиции свинцом. Опять начали бить из гранатомёта. Вжавшись в песок, я думал о том, чтобы ребят не зацепило, чтобы они не высунулись. Наконец-то начало темнеть, и мы могли уй- ти, а точнее, уползти по песку со своих позиций незамеченными. Темнота медлен- но опускалась на землю, помогая нам остаться в живых. Мы смогли продержаться до вечера. Стало окончательно темно, и я быстро пополз к позициям своих ребят. Увидев меня, они обрадовались и подползли ко мне.
– Хорошо, сержант, что ты живой, а то мы думали, что тебя уже накрыли, – сказал один из них.
– Это почему вы так решили? – спросил я.
– Так по тебе «духи» лупили из гранатомётов как охуевшие, – сказал солдат.
– Значит, было за что, иначе зря не стреляли бы, – ответил я ему. – Надо идти. Пошли.
«Душманы» не решались идти ночью за нами, так как днём мы сильно уменьши- ли их пыл наступления. Они стали вести себя осторожно. Теперь мы, пользуясь темнотой, должны были уйти как можно дальше. Тут я заметил, что один из солдат, сильно хромая, застонал.
– Ты что? – спросил я и подошёл к нему.
Наклонившись и встав на одно колено, я стал смотреть, насколько позволяла темнота, какая у него рана. Рана была явно осколочная, ткань на штанах была по- сечена осколками.
– Как же тебя так угораздило? – спросил я его.
– Да вот позицию стал менять, когда «духи» пристрелялись. Тут и шибанули они из гранатомёта.
– Что же, идём так быстро, как сможем, – сказал я.
Мы быстро подставили свои плечи, каждый обхватил одной рукой раненого, и все втроём пошли вперёд. Пока погони за нами не наблюдалось, но я знал, что «душманы» нас не выпустят. На следующий день «духи», по всей вероятности, по- стараются нас снова придавить к земле. Только сможем ли мы выстоять ещё один день? Патроны у нас были уже почти полностью израсходованы. Из-за раненого скорость передвижения нашего была низкой, но надо было его нести с собой, ведь в его положении мог оказаться каждый из нас. Как могли, мы всё-таки шли, стара- ясь, пока темно, уйти как можно дальше.
От усталости мы всё же валились с ног и, к восходу солнца, остановились.
– Будем занимать позицию, – сказал я.
Мы сидели на песке и думали, как поступить, ведь с наступлением дня «душма- ны» снова должны были напасть.
– Значит так, мужики, лечь нам всем здесь незачем. Поэтому предлагаю следую- щее. Я останусь и буду сдерживать «духов», сколько смогу, а вы будете идти, – сказал я.
– Нет, сержант, позволь теперь не послушаться твоего приказа, – сказал ране- ный солдат. – Сейчас моя очередь говорить. Уйти нам всем не удастся, да и патро- нов на бой не хватит. Так что хочешь, не хочешь, сержант, но останусь я, всё равно заражение крови уже у меня пошло.
Посмотрев на меня и видя, что я буду спорить, он сказал:
– И даже не спорь! Решено, я остаюсь, а вы идёте. Всё!
Он посчитал свои патроны и сказал:
– Одиннадцать патронов осталось. На одиночных я продержусь. Только одну гранату оставлю напоследок.
Мы обнялись. Уже в который раз, чтобы жить остальным, один из оставшихся прикрывал своей жизнью отход других. Мы помогли ему поглубже вкопаться в песок, чтобы он был, по возможности, менее уязвим от попадания пуль и осколков. Ещё раз обнявшись с раненым, мы пошли, теперь уже вдвоём, пошли не оглядыва- ясь, потому что наше сердце – не камень, и тяжело было на душе, когда думаешь о том, что жизнью одного из наших товарищей мы продлеваем наши жизни. Но за- кон войны был суров и диктовал это обстоятельство: спасая одних, погибал другой. Теперь Солнце уже вовсю светило над нами, а далеко позади нас началась перест- релка. Значит, «духи» не сошли с наших следов; значит, они шли за нами как го- лодные волки.
Изредка среди сплошной стрельбы очередями прорывались одиночные выстре- лы. Видно, у «духов» не получалось с ходу подойти к нашему солдату. Выстрелы из гранатомёта стали прерывать автоматную стрельбу. И всё же наш солдат не сда- вался. Снова началась автоматная стрельба. Взрыв ручной гранаты нарушил недол- гую тишину боя. Мы поняли: теперь наша очередь принимать бой. Но расстояние, на которое мы удалились от «духов», им не скоро удастся наверстать. Остановив- шись всего лишь на минуту, мы смочили губы, выпив по глотку воды. Тяжело вздохнув, мы продолжили свой путь.
К полудню я увидел в нескольких километрах от нас большой палаточный ла- герь. Это был военный городок наших. «Господи! мы дошли! Спасибо Тебе, Боже!» – шептал я. Но теперь эти километры надо было как можно быстрее пробе- жать. Впереди нас разорвалась граната, выпущенная из гранатомёта. Значит, нам предстояло проскочить эти киломектры под огнём. Пройдя много километров, те- перь, за несколько километров до своих, можно было успеть погибнуть много раз. Песок вокруг нас начал буквально кипеть от пуль. «Душманы явно не собирались выпускать нас из своих рук, а ведь мы уже почти были у них в руках. «Духи стре- ляли безостановочно.
Вот бежавший со мной солдат упал. Я понял, что в него попали. Бежать уже он не мог. Я быстро поднял его и взвалил на себя.
– Держись, держись, парень, уже скоро дойдём, – подбадривал я его.
Он ответил мне:
– Брось меня, сержант. Слышишь, брось, не дойти нам вместе.
– Дойдём! – крича так и неся его на своей спине, я бежал. – Дойдём!
Бегом это трудно было назвать, но всё же, хоть медленно, но мы приближались к своим. Остановившись, чтобы хоть секунду отдышаться, я положил раненого, схва- тил свой автомат и стал стрелять в бегущих за нами «духов». Быстро прицелив- шись, я попал в ближайшего ко мне бегущего «духа», а снова прицелившись, попал во второго. Ещё раз прицелившись, я нажал на курок, но мой автомат молчал. «Всё. Патроны? – страшная мысль мелькнула в моём мозгу. – Ну и ладно, уже близко на- ши». Я поднял раненого и, положив себе на спину, снова побежал. Навстречу нам бежали наши солдаты, стреляя на ходу.
«Душманы» ещё не отставали, они хотели закончить преследование нас нашей смертью. Продолжая нести раненого и учащённо дыша от бега с тяжёлым раненым на моих плечах, я обратился с молитвой к Богу: «Живущий под кровом Всевышнего под сению Всемогущего покоится. Говорит Господу: “Прибежище моё и защита моя, Бог мой, на Которого я уповаю!” Он избавит тебя от сети ловца, от гибельной язвы. Перьями своими осенит тебя, и под крыльями Его будешь бе- зопасен, щит и ограждение – истина Его. Не убоишься ужасов в ночи, стрелы летя- щей днём, язвы, ходящей во мраке, заразы, опустошающей в полдень. Падут подле тебя тысяча и десять тысяч, одесную тебе; но к тебе они не приблизятся. Только смотреть будешь очами своими и видеть возмездие нечестивым».
Тут я споткнулся и упал. Встав на ноги и подняв раненого, я снова побежал. Пу- ли свистели со всех сторон и, попадая в камни, с визгом отлетали в стороны. И тут я увидел, что бегущие к нам наши солдаты показывали руками команду «Ложись!» Я с раненым бросился на песок. «Душманы» теперь почти уже не могли попасть в нас. А в это время наши солдаты погнали преследовавших нас «духов» обратно. К нам подбежали наши. Я, встав на ноги, стал благодарить подоспевших солдат. Они стали спрашивать, ранен ли я. Тут я посмотрел на свою одежду, она вся была ис- пачкана кровью, но это была кровь солдата, которого я нёс на себе.
Увидев, что он не встаёт, я наклонился над ним. Он еле слышно сказал:
– Ну вот, дошли!
Он пытался ещё что-то сказать, но не смог, дыхание его остановилось, и он умер на моих руках. Рука его, зажатая в кулак, разжалась, и оттуда выпали два патрона. Я понял: он берёг их на крайний случай – для нас, если вдруг нас захватят в плен. Даже умирая, он не хотел возвратиться в тот ад, из которого мы бежали. Что ж, хоть мёртвым, но он всё-таки достиг своей свободы в последние секунды своей жизни. Он тоже дошёл до наших вместе со мной.
Подошедший ко мне офицер сказал:
– Пойдём.
Солдаты подняли умершего солдата, и мы пошли в их расположение. Когда мы вошли туда, офицер сказал мне:
– Ты подожди вот в этой палатке. Там тебя покормят и принесут форму.
– Подожди, майор, – обратился я к офицеру. – Эту пластину срочно передай в особый отдел и сообщи, что я здесь. Фамилия полковника из особого отдела напи- сана на пластине.
– Хорошо. Отдыхай, – ответил майор и ушёл.
А вокруг меня уже собирались солдаты. Они интересовались: откуда я. Я отве- чал им, что есть тут один курорт, да удалось бежать оттуда
Ко мне подошёл солдат с котелком горячего супа из тушёнки и с полным котел- ком воды. Я стал жадно пить воду, а напившись, принялся за суп. Кто-то из ребят принёс фляжку со спиртом и налил мне сто грамм. Я выпил и окончательно по- чувствовал, что дошёл до своих. Кто-то принёс мне бритвенный станок и зеркало. Поев ещё немного, я сел на стул рядом и, взяв зеркало, стал бриться. Посмотрев- шись в зеркало, я не узнал себя. Грубая щетина волос покрывала всё лицо. «Ниче- го, теперь всё будет нормально», – подумал я и начал бриться.
Один из солдат подошёл ко мне и сказал:
– Слушай, у нас тут и душ есть. Если хочешь, можешь помыться.
Я ответил ему:
– Ну ты спрашиваешь, хочу ли я помыться. Я уже не мылся, – но тут я запнулся, так как не мог вспомнить, сколько же времени не мылся, и сказал: – Это было очень давно.
Войдя в душевую комнату, я включил воду и, по мере того, как вода и мыло смывали с меня огромный слой грязи, песка и крови, я всё более ощущал себя счастливым. Помывшись, я вышел из душевой и, когда обтёрся полотенцем, увидел лежащую на стуле новую полевую форму. Одевшись и обувшись, я вышел на ули- цу. На улице стояли ребята, которые хотели поговорить со мной. Мне предложили сигарету. Я закурил. Однако, глаза мои уже закрывались от усталости. Я пошёл к палатке, где, как мне сказали, можно отдохнуть.
Ребята что-то говорили, но я хотел быстрее лечь спать. Организм мой, после всех напряжённых ситуаций, давал команду всему телу «Отбой!» Зайдя в палатку, я, не раздеваясь, лёг на кровать и провалился в сон. Не знаю, сколько я спал, но меня разбудил майор, которому я дал металлическую табличку и которого попросил по- звонить в особый отдел. Он сказал мне:
– Вставай, сержант. Тебя приказано отправить вертолётом, который сейчас при- летит.
Через час приземлился вертолёт. Я, быстро заскочив в него, полетел, не зная, что впереди меня снова ждала война. Через более чем два часа полёта вертолёт сел. Быстро подбежавшие солдаты стали выгружать ящики со снаряжением и боеприпа- сами. Я не мог понять, куда меня привезли. И вот ко мне подошёл офицер в поле- вой форме со звёздочками майора.